Возвращение государя - Страница 59

— Таков обычай, — произнес Гэндальф. — Но там, где обычаи соблюдаются, послы не ведут себя с такой наглостью. Впрочем, никто тебе не угрожает. Пока ты справляешь посольство, можешь нас не бояться. Но если твой хозяин не поумнел, то скоро тебе не поздоровится, как и всем его слугам.

— Ага! — воскликнул посланец. — Стало быть, говорить будешь ты, седобородый? Мы наслышаны о тебе, знаем, что ты привык болтаться по всему свету и строить гнусные козни, оставаясь при этом безнаказанным. Но на сей раз ты засунул нос слишком далеко, дражайший Гэндальф, и сейчас увидишь, что бывает с теми, кто дерзает составлять заговоры против Саурона Великого.

Он подозвал одного из воинов, и тот подал ему что-то обернутое в черную ткань.

Мордорский посланец развернул сверток и показал короткий меч Сэма, серый эльфийский плащ с застежкой и, наконец, кольчугу из мифрила, которую Фродо носил под одеждой. У всех потемнело в глазах, сердца окаменели, ибо казалось, что пришла пора распроститься с последней надеждой. Пиппин с горестным криком бросился вперед из-за спины Имрахила.

— Молчи! — вскричал Гэндальф, отталкивая его назад, но черный глашатай громко расхохотался.

— Так у вас, стало быть, еще один такой имеется! — покатился он со смеху. — Не знаю, зачем они вам вообще сдались, но чтобы посылать их в Мордор! Подобной глупости трудно было ожидать даже от таких, как вы. Ну ладно, этот хоть для одной малости сгодился. Теперь ясно, что вещички ему знакомы, да и другим наверняка тоже. Отрицать бесполезно.

— Никто и не собирается, — промолвил Гэндальф. — Я действительно знаю каждую вещь и ее историю, а вот ты, хоть и именуешь себя устами Саурона, много на сей счет не расскажешь. Зачем ты принес все это сюда?

— Гномья кольчуга, эльфийский плащ, меч павшего Запада и лазутчик-крысеныш… То-то же! Мы знаем все — ваш жалкий заговор раскрыт. Можно предположить, что тот недомерок, у которого отобрали эти вещи, для вас ничего не значит, но я думаю иначе — он вам дорог. Коли так, задумайтесь, если вы вообще способны думать. Саурон не жалует шпионов, и судьба крысеныша будет зависеть от вашего выбора.

Никто не ответил, но побледневшие лица и ужас в глазах говорили сами за себя. Вновь послышался громкий смех.

— Прекрасно, прекрасно! Вижу, вы этого мозгляка цените. И дело ему поручили важное, не так ли? Теперь его ждут долгие годы нескончаемых мучений — у нас в Великой Башне есть большие искусники по этой части. Вы его вовек не увидите, разве что однажды он, сломленный и вразумленный, вернется к вам в назидание. Все будет именно так, если вы не примете условий моего Властелина.

— Назови условия, — голос Гэндальфа звучал твердо, но находившиеся поблизости видели в его глазах боль: он выглядел старым, усталым и готовым сдаться. Никто не сомневался в том, что маг выполнит все, что от него потребуют.

— Итак, условия… — промолвил посланец, злорадно улыбаясь и переводя взгляд с одного противника на другого. — Весь гондорский сброд вместе со своими прихвостнями немедленно уберется за Андуин, принеся перед этим клятву не умышлять против Саурона Великого ни явно, ни тайно. Земли восточнее Андуина навсегда отходят к Мордору, а западные, вплоть до Мглистых гор и Роханского провала, обязуются платить ему дань. Люди могут жить своим обычаем и подчиняться своим вождями, но им запрещается носить оружие. А также они должны восстановить подло разрушенный Айсенгард. Туда будет назначен наместник, но не Саруман, а иной, более заслуживающий доверия.

По самодовольной физиономии посланца все поняли, что этим наместником станет он сам. И не просто наместником, а тираном, что приберет все народы Запада под свою руку и обратит в величайшее рабство. Но тут снова зазвучал голос Гэндальфа:

— Не слишком ли много вы хотите в обмен на одного пленника? Получить все это твой хозяин мог бы только ценой долгой войны, в которой еще победить надо. А надежду на победу он, видать, потерял на полях Гондора, потому и вздумал торговаться. И если даже мы ценим этого пленника так высоко, где уверенность в том, что Саурон, великий лжец и предатель, выполнит свои обещания? Где пленник? Пусть его приведут и передадут нам, тогда и поговорим.

Гэндальф не сводил взгляда с Черного Посланца, следил за ним, как воин в бою следит за каждым движением смертельно опасного врага, и от мага не укрылось, что посланец на миг растерялся, хотя тут же попытался скрыть это за взрывом злобного смеха.

— Как ты смеешь оскорблять уста Саурона? — вскричал он. — Какая еще уверенность? Саурон не дает заверений, тем паче залогов! Хочешь снискать его милость, выполняй требования. Условия названы. Делайте свой выбор, да побыстрее!

— Мы его сделали, — неожиданно произнес Гэндальф. Плащ распахнулся, и ослепительно белые одежды воссияли в этом мрачном месте подобно обнаженному клинку.

Мордорский посланец попятился от воздетой руки, а маг подался вперед и попросту забрал у него все — и кольчугу, и плащ, и меч.

— Это мы оставим себе на память о нашем друге, — молвил он, — что же до ваших условий, то они отвергнуты окончательно и бесповоротно. Уходи, твое посольство окончено, и теперь над тобой витает смерть. Мы явились сюда не для того, чтобы препираться впустую со лживым коварным Сауроном, а уж тем паче с одним из его рабов. Убирайся!

Посланец Мордора больше не смеялся. Его физиономия так исказилась от изумления и ярости, что стала походить на морду дикого зверя, у которого вырвали из пасти добычу, да еще и огрели палкой. Гнев душил его так, что он не мог вымолвить ни слова и лишь хрипло, сдавленно рычал. Но ему хватило одного взгляда на суровые, беспощадные лица противников, чтобы понять — на него смотрит сама смерть. Громко вскрикнув, он повернул коня и помчался к ущелью Кирит-Горгор. Спутники последовали за ним и на всем скаку трубили в рога, подавая условный сигнал. Еще до того, как они достигли Врат, ловушка Саурона захлопнулась.